Сергий Иоаннович Златоустовский

 

1911 г.

 

Паломничество елатомских гимназистов
в Саровскую пустынь

 

 

 

 

По постановлению Педагогического Совета Елатомской мужской гимназии, с утверждения господина Попечителя Харьковского Учебного округа и при любезном содействии директора гимназии Е.Ф. Лонткевича, по окончании учебного года состоялось в сопровождении отца законоучителя гимназии паломничество двадцати учеников гимназии в Саровскую пустынь.

Девятого июня, после благодарственного молебна за явленные милости в учебном году, напутствуемые благопожеланиями уважаемого директора, гимназии, корпорацией и почетными дамами г. Елатьмы, паломники сели на пароход «Дмитрий Донской», на котором и проехали до первой пароходной пристани «Ватажка».

 

 

 

 

 

 

Приятно было это наше первое путешествие после экзаменационной страдной поры. Как только отвалил пароход, паломники рассыпались по палубе и начали полной грудью вдыхать здоровый речной воздух и наслаждаться природой окрестностей реки Оки. Большинство паломников ехало на пароходе в первый раз, и многие из них с детской наивностью интересовались всем, на чем останавливалось их внимание.

Особенно понравилась всем встреча ночью на реке с казенным пароходом «Цна». Кругом «Димитрия Донского» тьма, впереди река усеяна светящимися бакенами, а там, за бакенами, движется на наш пароход, залитый электричеством водный гигант. Оба парохода в площади бакенов.

Электрический свет парохода и свет бакенов, отражаясь среди ночной тьмы в воде, производит чарующее впечатление... Наш пароход проходит по фарватеру рядом с казенным пароходом. Палубы обоих пароходов усеяны публикой, раздаются обычные салютные свистки, и пароходы расходятся, публика нашего парохода спешит на другой конец палубы проводить пароход, и здесь новая, не менее эффектная картина. Пароход «Цна» идет навстречу буксирному пароходу, тянущему в два ряда барки.

В два часа ночи мы оставили пароход в Ватажке. Здесь поджидали нас заблаговременно нанятые несколько телег для незатейливого багажа паломников. а также для отдыха уставших в пути, и, сотворив крестное знамение, мы двинулись в путь пешком.

Путь от Ватажки лежит через крестьянские луга, не представлявшие в данное время ничего привлекательного, но интересна была самая дорога. На пути то и дело встречаются разного рода экипажи с паломниками и паломницами, а рядом с ними и навстречу нам идут толпы богомольцев с котомками за плечами, с запасными лапотками в руках.

 

 

 

 

Паломники из простонародья (простецы)

 

 

Идя рядом с паломниками-простецами мы радовались при виде народной веры, не чувствовали усталости в ногах и незаметно совершали свой путь. Уставшие путники садились на телеги и, отдохнув, вновь шли пешком.

Вот на пути и первое селение Нарма. Пред нами чудный барский парк. В парке усадьба г-на Ф–я. Приглашенные заранее управляющим имением, мы раскинули, палатку в парке. Взрослые легли спать кто в телегах, кто в палатке, а младше гимназисты расположились на террасе господского дома.

Скоро проснулась вся усадьба, и только паломники мирно и крепко спали. Около девяти часов, поблагодарив хозяина за любезный прием, паломники тронулись в путь. Дорога от Нармы до Ермиша идет по крестьянским полям с небольшими перелесками по сторонам...

В воздухе немая духота, под ногами горячий песок, во всем теле от непривычки и от сильной жары чувствуется истома. Паломники, мучимые жаждою, выбиваются из сил.

Но вот показалось селение Ермишь, и мы скоро очутились на берегу реки. Здесь кучками отдыхали богомольцы. Остановились и мы. Решили раскинуть палатку. Дружно закипела работа. Одни стали вбивать в землю колья для палатки, другие тащили воду для самовара, третьи готовили костер для котла, а любители рыбной ловли закинули удочки...

Мило было смотреть на детей и юношей, обутых в лапти, растянувшихся на зеленой траве и вкушавших незатейливый завтрак паломника.

 

 

 

 

 

 

Отдохнув и подкрепившись, с пением величания Преподобному, мы двинулись в путь.

Поздно ночью, пройдя в день около пятидесяти верст, мы пришли в село Криушу. Здесь благодаря любезности матушки С–ой (Соловьевой. Прим. ред. сайта), к коей мы обратились с просьбой приютить паломников, нам была отведена церковно-приходская школа, в коей паломники довольно удобно переночевали.

Утром быстро все встали, горя желанием скорее добраться до цели своего путешествия.

В Вознесенском заводе я уже против воли паломников сделал остановку около церковной ограды, так как начинал уже побаиваться за ноги младших гимназистов...

 Достоуважаемый батюшка отец Б–ий (Багрянский Валентин Иванович. Прим. ред. сайта) очень был рад, что гимназисты-паломники избрали местом для отдыха церковную ограду, представляющую из себя парк-сад. Матушка отца Б–я (Багрянская. Прим. ред. сайта) не знала, чем и угостить товарищей своих детей. Кажется, все запасенное в хозяйстве было предложено вниманию паломников. Подкрепившись в Вознесенском заводе, паломники бодро зашагали по селу.

Путь от Вознесенского завода до саровского леса тянулся скучными бедными крестьянскими полями. Поздно вечером мы подошли к опушке саровского бора. Как ни велик был пройден путь от Вознесенска до саровского леса, паломники никак не хотели останавливаться на ночевку. Величественная саровская природа тянула всех нас в свои объятия, и мы, не чувствуя усталости, шли почти всю ночь по саровскому бору.

Я не могу забыть той последней части пути до Сарова. Немая, торжественная, чуть прохладная ночь. Узкая-узкая дорога тянется версты на две-три при входе в лес, а по бокам, дроги вековые деревья соединяются в верхушках и образуют арку, чрез которую едва проникает слабый свет луны. Величественно, невыразимо прекрасно и в то же время все просто кругом. Мои паломники идут молча, каждый ушел в себя, никому не хочется разговаривать, в уме всех проносились слышанные и читанные жизнь, подвиги и чудеса Преподобного, и у всех на сердце одно желание: скорей бы припасть к священной раке святого старца и окунуться в его целебном источнике. А ночь торжественно, красиво молчит, все притаилось, как бы выжидая чего-то. Вот кончилась узкая дорога, и мы на большой просеке, идущей прямо к Сарову.

 

 

 

 

 

 

На небе ещё мигают кое-где звездочки, начинает заниматься заря. Вековые сосны, как бы говорят нам: «Радость моя, как прекрасен здесь Божий мир...», а там, на конце просеки сердце хочет видеть Саров... Религиозное чувство просится наружу. Запеваю величание, и вековой бор оглашается дружным и мощным пением паломников. Скоро передовые на опушке увидели кресты саровских Храмов, и по лесу раздается дорогое и желанное слово: «Саров, Саров».

Благоговейно сняли все фуражки, перекрестились, и все скоро опять смолкли и у шли в себя. Видно, священный Саров снова заставил усиленно биться паломнические сердца. Светает, на востоке появился слабый свет восходящего солнца, дорога снова становится уже, вековые сосны ближе теснятся друг к другу, на душе таинственный восторг, кончается просека, и на холме перед нами вырисовывается весь величественный Саров.

 

 

 

 

 

 

Наконец путь окончен, мы у желанной пристани, у подножия Сарова. Часы мерно и молитвенно с перезвоном выбивают половину третьего часа. С обнаженными головами мы стоим на берегу Саровки и крестимся на святую обитель. «Батюшка! – вдруг раздаются голоса малышей, – Место здесь святое, святая и травка, на которой мы стоим, простудиться здесь невозможно. Давайте до утра раскинем здесь палатку и соснем на вольном воздухе». Тронутый до глубины души детской верой и не желая беспокоить братию святой обители, я сказал: «Преподобный отец Серафим да будет, детки, не только ныне, но и во все дни вашей жизни вашим хранителем», и велел раскинуть палатку. Быстро заснули малыши и юноши.

 Солнце высоко поднялось на горизонте, красиво отражаясь на золотых саровских главах, а мои паломники, облитые потом, крепко и крепко спали, и я не боялся за них. Сердцем чувствовалась близость к нам Преподобного старца, и оно не обмануло меня. Отец казначей, достопочтеннейший старец Климент, узнав о нашем прибытии, отвел нам прекрасных четыре номера в гостинице № 1 и пригласил паломников бесплатно пользоваться обедами во все время пребывания в Сарове.

 Поблагодарив отца казначея за любезный прием, мы отправились к поздней литургии в собор, где покоятся мощи Преподобного Серафима. На наше счастье недалеко от раки много было свободного места, и я с паломниками остановился пред ракой. Благоговейно облобызав святые мощи и простояв всю литургию, мы после небольшого отдыха отправились осматривать саровские святыни.

 

 

 

 

 

Входим в Успенский собор и осматриваем дивную каменную сень и раку Преподобного, дар Благочестивейшего Государя нашего Николая Александровича. Ценная каменная сень и рака поразили нас простотой своего стиля. Очевидно, благочестивейший Монарх хотел в своем ценном даре выразить, ту мысль, что как жизнь Преподобного старца была проста, так все должно быть просто около него и по его прославлении.

 

 

 

 

Далее, в этом храме особенно нас поразили в высшей степени эффектные царские врата, представляющие редкое изображение сошествия Святого Духа на Апостолов и беспримерно величественный алтарь (первоначальный саровский собор) с золотим пятиярусным иконостасом, увенчанный эффектным изображением Воскресшего Иисуса Христа Храм отличается обилием света, на колоннах в больших золотых ризах художественные иконы. Стоя в этом храме, мы с трудом верили, что находимся в дебрях саровского леса, а не в богатейшем храме центра столицы.

 

 

 

 

 

 

Рядом с алтарем Успенского собора находится часовня над могилой Преподобного Серафима. На месте блаженного упокоения святого старца теперь в стеклянной витрине стоит гроб-колода, в которую было положено тело Преподобного, по его блаженном успении.

 

 

 

 

 

Рядом с могилой Преподобного находится другая могила схимника Марка, великого саровского подвижника, мощи коего, как говорят саровские старцы, и доселе нетленны.

Облобызав гроб Преподобного и благоговейно поклонившись могилке схимонаха Марка, мы отправились осматривать новый собор, сооруженный в честь Преподобного Серафима. Этот храм представляет собою последнее слово техники и архитектуры. Обилие света, художественная живопись, богатство иконостаса и вся обстановка производит чарующее впечатление. Но самое главное и дорогое в этом храме – это бывшая монастырская каменная келья преподобного старца.

 

 

 

 

 

Осмотрев храм, мы спешим до притока народа осмотреть келью святого старца. При входе в келью особенно сильное впечатление на посетителя производят две большие иконы отца Серафима. На одной иконе, на восковом лице святого старца написаны святость и покой; веки не совсем закрыты. Кажется, что святой старец вот-вот поднимет их и взглянет на икону «Умиления».

Другая икона – святой старец идет с палочкой. Около входа за стеклом лежанка из белого кафеля с зеленой гравировкой. Далее витрина, в коей хранятся зубок святого старца, выпавший после избиения его разбойниками, шапочка, евангелие и мантия.

 

 

 

 

 

Долго стояли мы в этой келье и часто осеняли себя крестным знамением. Все невольно чувствовали, что здесь все можно без слов сказать Преподобному, и как во дни оны, так и теперь он все услышит, все примет и поймет и на все откликнется. С пением величания Преподобному паломники отправились осматривать остальные саровские храмы. Всюду нас поражали богатство храмов, простота архитектурного стиля, и особенно сильное впечатление оставляла строгая греко-русская живопись.

Вечером все паломники исповедались, утром на другой день все причастились святых Христовых Тайн. Подъем религиозного духа у всех паломников после святого Причащения был особенно заметен и пробивался наружу. «Батюшка, – спрашивает меня ученик первого класса М–ий, – может быть, Святой Серафим из Киева шел в Саров той же дорогой, какой шли и мы, и подобно нам отдыхал на берегу Саровки?..» Смотрю на малыша, глазенки у него блестят небесною радостью, а на лице полное довольство и покой...

«Батюшка, – прерывает снова мою беседу ученик третьего класса А., – как хорошо здесь. Прекрасен Саров с его святынями и дивной природой, так бы и остался здесь на всю жизнь. Трудно только всю жизнь молиться: не вынесешь».

«А какая суровая монашеская жизнь, и нам простым людям она не под силу», – слышится голос ученика седьмого класса С–а.

Приятно было слышать искренние слова малышей и юнцов, и в то же время верилось, что сердец моих паломников коснулась благодать Преподобного Серафима.

После обеда в монастырской трапезе, около трех часов по полудни, мы отправились к источнику.

Дорога к источнику была полна умиления. По песчаной лесной дорожке едут и идут туда и обратно паломники, собравшиеся сюда с разных сторон необъятной нашей родины. Вот идет мордовка, в своем, причудливом костюме, а рядом с нею плетется на костылях крестьянин из Вятской губернии. Вот роскошный фаэтон с семьей богатого гвардейца, а на встречу ему колымага с больными и убогими.

 

 

 

 

Крестьянин-паломник

 

 

При всей видимой разности, разность здесь между людьми не чувствовалась.

Всюду и на лицах и в обращении отображалась торжественная простота святого старца. Дорогой мои паломники смешались с простецами, благоговейно останавливались у колодцев, у больших крестов, стоящих на месте великих подвигов саровских подвижников.

Незаметно мы дошли до камня, на котором Преподобный молился 1000 дней, и, наконец, мы у ближней пустынки святого старца.

 

 

 

 

 

Пустынка из себя представляет полную копию того домика, в котором жил Преподобный в эпоху своего отшельничества. В келье очень сильное впечатление оставляет по себе большая икона Преподобного, стоящая на правой стороне от входа. Картина написана до того живо, что, стоя в келье, невольно чувствуешь, будто пред тобою стоит добрый старец отец Серафим и объемлет тебя своею любовью. В келье при всей ее простоте очень хочется долго-долго молиться.

 

 

 

 

Ближняя пустынка Преподобного Серафима Саровского

 

 

Отслужив здесь молебен, с пением тропаря Преподобному, мы пошли в дальнюю пустынку и к огородику Преподобного. Посидев немного у креста, где Преподобный претерпел увечия от разбойников, мы отправились к священному источнику. При входе в источник чувствовался у всех необычайный подъем религиозного духа. Если в ближней пустынке уже чувствовалось особенно благодатное присутствие святого старца, то здесь у источника паломники молитвенно душой сливались с духом святого отшельника.

 

 

 

 

 

 

Когда пьешь воду, то точно из глубины колодца слышишь слова Преподобного: «Радость моя, я молился, чтобы вода сия в колодце была целительною от болезней».

Благоговейно мои паломники напились воды, одушевленно пропели молебен, и радостные пошли купаться в целебный источник. Мы были разгоряченные и потные и все-таки безбоязненно подошли под холодные души. От холодной воды ломило голову, по всему телу пробегала дрожь, но когда мы оделись, то все чувствовали необыкновенно бодрыми, свежими и счастливыми. Около семи часов мы возвратились в Саров и отправились в храм св. Зосима и Савватия, где монахи совершают свое обычное молитвенное правило.

 

 

 

 

Саров, храм св. Зосима и Савватия, 1903 г.

 

 

Трогательную и умилительную до слез картину представляла эта церковь. Монахи в мантиях и полумантиях с четками в руках творят молитву.

Во время умной молитвы не шевельнется ни один молитвенник. Очи устремлены ввысь, к небу, пальцы заметно перебирают четки. В храме торжественная тишина и полумрак.

Кончается умная молитва, и учиненный чтец выразительно произносит: «Пресвятая Богородице, спаси нас», и монахи все, как один человек, едва сгибая колена, повергаются долу и кладут по сто земных поклонов.

Чье сердце при виде такой картины не придет в умиление?!

На глазах простецов я видел слезы, а мои паломники говорили мне после: «Как хорошо было у Зосима и Савватия. Чувствовалось, что Бог был так близок к монахам, что и нам самим хотелось вместе с ними слиться и молиться без конца».

Под вечер мы посетили саровские пещеры, где первоначальники предавались молитвенным подвигам.

 

 

 

 

 

 

Мои паломники надевали здесь на себя вериги отшельников. Кельи в пещерах маленькие. Ужас объемлет душу посетителя пещер. Отсутствие света, сырой, холодный воздух. Кажется, и одного часа невозможно прожить в такой обстановке, а между тем отшельники саровские проводили здесь целые годы.

Глава невольно склонялась вниз, хотелось лобызать камни, которые служили ложем для гигантов человеческого духа, хотелось видеть самих отшельников, припасть к их ногам и со слезами просить их и молить, чтобы они хотя бы частицу своего духа вдохнули в нас. Приятно было здесь смотреть на простецов-паломников. С благовонием лобызали они каменные стены пещер, пальцами отрывали известковые камни и прятали, драгоценность в платочки.

Но вот мы и в пещерной церкви. Подземелье огласилось пением моих паломников, простецы со слезами на глазах благодарят меня и моих певцов за доставленное удовольствие.

Когда мы вышли из пещер, лил проливной дождь. Поминутно сверкала молния и раздавались оглушительные удары грома. Чуден был Саров в это время.

Черное небо бросало на землю громы и молнии, кругом все шумело и стонало, а белый Саров стоял тихо и величаво, далеко уходя ввысь своими золотыми шапками-куполами, увенчанными золотыми крестами. Проходя из пещер под проливным дождем по Сарову и чувствуя в воздухе обильный аромат сосны, казалось, что не на земле находишься, а на небе, где насельники наслаждаются божественным ароматом благодати Божией, и где не знают уже больше тех зол и несчастий, которым подвергся человек за свой грех.

Долго-долго мои паломники в эту ночь не могли заснуть. Так, очевидно, сильны и неотразимы были впечатления, вынесенные ими из обозрения саровских святынь.

На третий день, после прибытия в Саров, мы простились с отцом игуменом и отцом казначеем и, поблагодарив великих старцев-подвижников за их ласковый и радушный прием, отправились в обратный путь чрез Дивеев монастырь, куда незаметно и очень рано пришли в тот же день.

 

 

 

 

 

В Дивееве все снова напомнило недавно оставленный нами священный Саров. Здесь же пустынки Преподобного, что и в Сарове, с тою только разницей, что в Дивееве хранятся подлинные келии Преподобного, а в Сарове точные копии.

 

 

 

 

Икона Богородицы «Умиление»

 

 

 Поклонившись святыне Дивеева – чудотворному образу Умиления Божией Матери и обойдя все священные места обители, мы на другой день, осеняемые благодатью Преподобного Серафима, тронулись в путь и чрез два дня, хваля и прославляя Бога и Его великого угодника Преподобного Серафима, вполне бодрые, здоровые и счастливые возвратились в Елатьму.

 

 

Законоучитель гимназии, священник

Сергий Златоустовский

Тамбовский епархиальный вестник № 30, 1911 г.





 

Вернуться на главную страничку